Итак, поволынившись немного в соседских клубах, решил создать свой. Ничего нового — литературные опусы, и рассуждения на окололитературные темы. Посему — объявляю заведение открытым, и обязуюсь заглядывать при любой возможности.

 Пыль,

 Зной...

 Шёл

 Ной.

 Нет

 Вод,

 Сух

 Плот.

 Мир

 Пуст,

 Дум

 Груз.

 Строй

 Дом,

 Жди

 Гром.

 Не видно за облачными клочьями звёзды погашенные,

 Не видно за клочьями тумана огни городов...

 Донашивали

 Деревья клубящийся дым по дыханию ветров.

 Летучие мыши казались большими и стремительными,

 Пока не в руках.

 И будущее было пока внеземное и волнительное,

 И дивной жар-птицей кружила мечта в облаках.

  И кажется мне — я уже говорил, ровно это, и именно в тех же словах… Может, память шалит? Но листы сожжены, и растаял чуть тёплыми хлопьями пепла умолкнувший след от последнего слова. 

  Но кто-то запомнил, и всё записал. И ещё зазвучит мне на горе.

 Ничего! — говорил я себе, — эта пристань будет временная...

 Подлатаю корабль, и дальше вдоль берега пойду.

 Карты сверенные

 Не пророчат на каждую милю нежданную беду.

 До сих пор в этой гавани лодка, на ремонте оставленная,

 Надо в путь.

 Вот дострою этот дом, что достался мне жалкими развалинами,

 И тогда устремлюсь в непроглядную туманную муть.

 Служит пока что заветная чашка, расколотая,

 Тихо заваренным чаем по боку течёт...

 Грядки прополотые —

 В каждую осень всё меньше даёт огород.

 Каплет колонка водой, до сих пор углубляемая,

 Годы летят.

 Улицы людные были когда-то окраинами,

 Ну, а потом позаброшены были назад.

 Ветер ветки за окном опять раскачивает,

 Хочет дождь войти в закрытое окно...

 Неоплаченные

 Гаснут звёзды, во дворе сейчас темно.

 Мне бы выйти поскорей на травы бьющиеся,

 Но к чему?

 Ждут на пыльных полках свечи остающиеся,

 Да и стоит ли менять свою тюрьму?

 Мы шли к горизонту, а он убегает, оказывается...

 Мы пили до дна, осушить не сумели ручей.

 И странницами

 Теперь оказались хозяйки дворцовых ключей.

 Расчистили лес, а за нами — ростки поднимающиеся

 До неба стеной.

 И зверем обычным осталась собака ласкающаяся,

 И доброе дело предстало тяжёлой виной.

 Давно скамейки высохли окрашенные,

 Хотя висит табличка до сих пор...

 Заряженные

 Ржавеют пушки, глядя на простр.

 Грозит плакат на озере купающимся —

 Сухое дно.

 Мне камни, на распутьях попадающиеся,

 Твердят о том, что сгинуло давно.

 Опоздал. Не случилась удача, и счастье проказливое...

 На другой пароход мне кассир поменяет билет.

 Друга стаскивали

 На причал, говоря, что свободных кают больше нет.

 Я хотел к вечным льдам, но, похоже, ждут пальмы покладистые,

 Душный зной,

 Там, пожалуй, удача, и счастье припрятаны, радостные.

 Отказался бы я, если б дело пошло за ценой.