Кто напророчил беду, кто зловещее приметил?
Горесть из бездны кто словом негаданным призвал?
Он не в ответе —
Просто прибило наше судно к подножию скал.
Просто положено быть на пути штормам и скалам,
Паковым льдам.
Снова ремонту бывать, и отчаянным авралам,
Бунту на судне, и долгим на море годам.
Пора бросать в воду золотой песок —
Не выдержит лодка бурлящий поток.
Сидела низко, по самые борта,
Чуть похуже плывущего решета...
Много добыто — попробуй унести,
Разве только то, что зажато в горсти,
Оставлю самородок, может, второй,
С того, что добыто под старой горой.
Потрачены деньги. А надо бы платить за билеты...
И поезд заветный уходит со станции без нас.
Заветный
Был спущен на важное что-то аварийный запас.
Пешком отправляемся дальше, с гудящего вокзала,
И в снег, и в жару.
И вроде бы было в подкладке упрятано немало,
Но жизнь продолжает с нами рисковую игру.
Мы на разных теперь говорим языках, хоть и тот же словарь, и грамматика та же, и кажется, что понимаем… Но нет. И в словах — разный смысл, и в мыслях, и в ярких мечтах.
Я дивился тебе, ты смотрел на меня, будто на чужестранца, что силится что-то понять в этом мире, знакомом до самой мельчайшей пылинки. Но мне этот мир до последнего винтика тоже знаком, и я вижу его абсолютно иначе. И в доме своём мы глядим друг на друга, как на чужака.
Ничего в этом мире исправить до конца невозможно...
Ни себя, ни других, ни скрипучей от ржавчины земли.
Быт острожный
Переделать на вольный старались, но никак не могли.
И пытались любить, а потом ненавидеть начинали,
Остывали затем.
И тончайший фарфор не выдерживал грубости стали,
С громом порох взрывался, не ломая невидимых стен.
Краткой и лёгкой казалась вначале дорога...
Сухо, не жарко, и не было снега на ней.
Вроде немного
Видимых издали, острых, опасных камней.
Что там, идти? Возратимся ещё до заката.
Мимо — года.
Мелкой копейкой казалась дороги оплата,
Только тяжёлый кошель опустел без следа.
Пламя жаркое давно в печи угасло...
Да и печь осела, треснула давно.
Нынче грязно,
В ясный полдень, точно в сумерки, темно.
Что же дальше? Не делился вечер тайной,
Ночь нема.
В тишине судьба вела дугою плавной,
Открывая звёзд невидных закрома.
Я голову нынче поставлю на кон, и сыграю —
А больше и нечего ставить пришельцу земли...
У края
Игрального столика верные карты легли.
И всё проиграл. И отныне — в неведомой власти.
И мой визави —
Сама жизнь земная, с дарами, что хуже напасти,
С лекарствами горькими, паче — с лекарством любви.
Дошёл до моря. И застрял в дороге...
И не сыскать мне нужных кораблей.
В берлоге
Прижился, счёт теряя долгих дней.
Звезда за море вновь зовёт и манит —
Да как идти?
С лимоном чай давно в моём стакане,
Чуть тёплая зола лежит в горсти.
Подмигнувший огонь на тяжёлой дороге заманчив...
Мол, чего ещё нужно? Сверни, уходи на покой.
Древней кляче
Не осилить подъём за тяжёлой и мощной рекой.
А быть может, что правильный путь огонёк нам укажет,
Где ровней.
Горький опыт напомнит, что здесь — не тепло, только сажа,
На обманчиво ровной дороге теряют коней.
